Татьяна Розина - Кама с утрА. Картинки к Фрейду
– Вер, а ты психолог, – тихо произнесла Рита.
– Станешь тут психологом… – засмеялась Вера, – когда вокруг тебя столько народу крутится. А тебе каждого понять надо. Чтобы выжить…
Вера замолчала, повернувшись к окну, в чёрный квадрат которого в комнату заглядывала луна.
– Вер, а ты… как ты? Что с тобой было дальше? Когда Жанна уехала… – спросила Рита.
– Я? Ах, да…– спохватилась Вера, – а я получила с Дитера неплохую сумму. Откупной за Жанку, за её целку… а что ты думаешь, должна же я была получить компенсацию за потерянную любовницу и подругу? Да и за потерянный шанс выйти замуж за иностранца? – Вера говорила вызывающе громко, понимая, что тема неприятная, но ей нужно было поставить все точки над «и». Она не хотела что-то скрывать. Нужно было высказаться. И ей было безразлично, что подумает Рита. Впрочем, Вера интуитивно чувствовала, что Рита её понимает.
– Жанна знает… она мне рассказала об этом, – проговорила Рита.
– Ну и? Осуждает?
– Почему? Нет… она понимает. Просто Дитер говорит, что выкупил её у сестры. И что она обошлась ему дорого. Бьёт и кричит, что Жанка рабыня, коль он бабки за неё выложил…
– Дерьмо, – выкрикнула Вера. – Давай выпьем… Не хочу вспоминать… кто бы мог подумать, что ты… ты придёшь ко мне с любовью и… с болью, – Вера заплакала.
Рита пересела на диван и погладила подругу по спине. Почувствовав поддержку, Вера, всхлипывая, снова заговорила:
– Дитер был моим шансом, понимаешь, моим… а не Жанкиным. И когда он переключился своим воспалённым мозгом на неё, я решила… продать её. Думаю, пусть, падла, берёт… но я тоже без своего интереса не останусь. Дитер весь дрожал, когда видел Жанку. Разве можно меня осуждать за это? Я просто воспользовалась ситуацией. Ты бы отказалась, ну скажи, Рита, скажи…
– Да, да… Верочка, милая, не нервничай, – утешала подругу Рита, целуя её в плечо, с которого соскользнул халат.
– Так вот… мне повезло, – не обращая внимания на Риту, продолжила Вера.– Он отвалил приличную сумму сразу, а потом передал ещё, когда я Жанку к нему отправляла. Для него не сумма, а для меня тогда целое состояние. Я его шантажировала, что если не заплатит, разлажу это дело с полуоборота. Всё ж в моих руках. Жанка – дура, сама даже паспорт сделать не могла. Языков никаких не знала, всё я везде договаривалась. И вот… Жанка уехала, а я сижу с кучей бабок и думаю, что же мне делать, как жить? Проституцией я уже лет пять промышляла. Мне тогда двадцать три исполнилось. Думаю… молодые подрастают. А у меня здоровье не то. Надо что-то делать. Ну, и я, как Ленин. Решила идти другим путём… Не поверишь, решила свою жизнь опять поменять. На Дитеровы бабки, сделала обмен квартиры. Опять переехала. Свою хрущёвку сменяла на эту… в хорошем районе и чуть побольше. Пошла на курсы секретарей. Английский я только так щёлкала… на машинке научилась. А потом уж компьютер освоила… Внешность у меня ничего, сразу оторвали в одну крутую фирму. Там встретилась с Максимом. Красивый, молодой, не чета этим иностранцам, из которых перхоть сыплется, а писюны встают через раз, да и то, только с виагрой. Сколько поработать надо было над ними, чтобы «предметы их мужской гордости» хоть как-то двигались. Извращенцы чёртовы. А тут Максим. Не Аполлон, конечно, но тело, хоть оближи, не вырвешь. Стал ухаживать. Ну, я из себя давай целку рисовать. Рассказала ему, про свою тяжёлую молодость. Ну, не про то, конечно, как меня пидоры в задницу трахали. А про то, как мама с папой умерли.
Вера сделала паузу. А Рита молчала, боясь нарушить тишину. Вера вспоминала то, что пыталась забыть. И, похоже, ей это удалось. Много лет она играла роль непорочной дамы, хорошей жены, матери…
– Да… Максу я легко понравилась. Бабушкина школа давала знать. Манеры, умение правильно держать спину и пользоваться столовыми приборами. Могла и из поэтов серебряного века кого-то изобразить под бокал шампанского. В этом плане всё было на уровне. Да, у меня ж еще музыкальная и балетная школы за плечами были. Пусть не оконченные, но сама понимаешь… короче, Макс охмелел без вина.
– И что дальше? Ты сказала, что поменяла свою квартирку с доплатой на эту? Максим к тебе переехал?
– Почти… – улыбнулась Вера. – Понимаешь, Максим к тому времени жил отдельно от родителей. Когда он закончил институт, умерла его бабушка, он и переехал в её квартиру, получив в наследство жилплощадь. А когда мы познакомились, он уже прилично встал на ноги, и собрался купить жильё престижнее… Мне же нравилась эта квартира. Я только обустроилась в ней, сделала ремонт. Ну, я ему и предложила… выкупить у соседей по этажу квартиры. И объединить всё в одну… Он что-то там разменивал, доплачивал. В итоге мы остались в моей квартире, но она теперь состоит из четырёх.
– Понятно, – протянула Рита.
– Ну, что еще, есть вопросы? – спросила Вера, хмыкнув.– Или я тебе все тайны раскрыла….
– Жанна говорила, что после аборта, Вероника не могла забеременеть, а у тебя сын… – тихо проговорила Рита.
– Да, Рит… так и было… Максим поверил, что до него у меня было два парня. Я следила за каждым своим шагом. Так боялась, чтобы он не догадался, что я проститутка со стажем… годами создавала имидж домашней кошечки. Услышала от какой-то клуши историю о том, что кроме ребёнка и кухни, её ничего не интересует, и давай сама… В постели лежала, боясь лишнее движение сделать, от секса отказывалась, ссылаясь на мигрень. Считала, что так положено порядочной жене. Всё у меня получалось. Только вот детей не могла родить. А без ребёнка картинка не складывалась. И я…
Вера остановилась, глотнула из бокала шампанского, прикурила:
– Короче, поехала я в деревню… в общем-то случайно всё вышло… сначала хотела отдохнуть на свежем воздухе, никаких особых планов не было. Полчаса от Москвы, а другой мир. Тишина, поля, свежесть. Там девчонка беременная попалась. Я у её матери творог покупала. Говорит, четвёртый месяц беременности. Аборт делать поздно, а от кого зачала, не знает. Ей всего-ничего, лет шестнадцать. Куда рожать. Глупая. Короче, я ей денег предложила. Вернулась в Москву и Максиму объявила о беременности… сказала, что не говорила раньше, боясь сглазить. Перестала с ним в одной комнате спать, изображая беременную – охала и ахала, тут не тронь, там не прикасайся. А потом вообще переехала в деревню к этой девочке. Говорила мужу, что свежий воздух полагается. В общем… платила и тут, и там. Пять месяцев он меня голой не видел. А потом приехала с новорождённым… ой, говорю, раньше времени роды… Да, умерла во мне артистка. Ничего не скажу. Всё получилось… по высшему разряду. Все поверили. Впрочем, поверили, может потому, что хотелось верить…
Вера опять замолчала. Потом вдруг подняла бокал, который держала в руке и со всей силой швырнула его о стенку. Стекло мелкой крошкой рассыпалось в стороны. Вера снова заплакала.
– Кама, бедная Кама, – запричитала она, растирая слёзы по щекам.
– Что, что ты сказала? Кама?
– Да, Рит, меня зовут Вероника Каманина, сокращённо Кама…
– Да? Я не знала…
– Так меня звали в школе. Ещё когда у меня была бабушка и мама… в той, другой жизни. Тогда я была Каманина Вероника.
Вера тихо плакала и плакала.
– Всё, понимаешь, всё… столько меняла себя, ломала, а что вышло?
– Вер, ну, брось, ты что, не плачь, – заговорила Рита, обхватив подругу за плечи.
Вера ткнулась мокрым от слёз лицом в Ритино плечо.
– Вер… – Рита не знала, как лучше назвать Веру и сократила до неопределённого «Вер», – Вер, слышишь, всё будет хорошо?
Но Вера продолжала сопеть и, тупо смотреть себе в ноги.
– Ну, Кама, – Рита вдруг поняла – Вере приятнее всего, если она назовёт её этим детским именем, – Кама, выше нос, девочка, всё будет отлично, – повторила Рита.– Мы с тобой, вместе… слышишь, Кама?!
Вера подняла глаза, улыбнулась и сказала:
– А Жанна? Как же она?
– А что Жанна? Она тоже выбрала свой путь. Ты права. Совершенно права. Жанна живёт своей жизнью. Каждый выбирает то, что ему подсказывает нутро…
– Да, да… именно, – скороговоркой заговорила Вера, отстранившись от Риты, чтобы посмотреть ей в глаза. – Знаешь фразу: свинья грязи найдёт? Так это про нас. Ну, то есть про всех… мы находим, как та свинья, ту грязь, которая нам требуется. Свою грязь… Потому что по жизни нас ведёт не разум, а внутренний инстинкт, подсознание. Оно, это подсознание, подло исподтишка, диктует наш путь по жизни. И как ни выкручивайся, всё равно найдёшь то дерьмо, в которое твое подсознание тебя толкает.
Рита внимательно смотрела на Веру, открывая её для себя. Вера говорила интересные вещи, о чём Рита раньше не задумывалась.
– Неужели Вера права и мы не в состоянии хоть что-то изменить в жизни? Неужели меня никогда не отпустит желание быть с женщиной? Неужели я не смогу быть счастливой без этого сладкого, тёплого, мягкого и такого желанного Верочкиного тела? Неужели это не я сама диктую свои поступки? Неужели это делает моё подсознание, исподволь и независимо от меня? А ведь всё это так похоже на правду. Иначе мы не делали бы глупостей. Разве я сама, воспитанная в приличной семье… – Рита дёрнулась, остановившись на этой фразе. – А кто, собственно сказал, что моя семья приличная? Чёрт… Почему я раньше не задумывалась об этом? Разве была моя мама пуританкой? Да ведь она самая настоящая ханжа – «Ах, это неприлично, ах, то не тактично!» А сама… какими глазами смотрела на выпавший из широких трусов член молодого парня, когда тот раскинул длинные ноги, устроившись загорать… – Рите вспомнился этот случай, как и то, с какими подробностями смаковала мама, рассказывая о случившемся подруге Зиночке. – Господи, какая же я дура! – решила Рита и… заплакала.
